Джон Китс "Ода к соловью"

Темно в сознанье, на душе несладко,
Как будто зелий, сонных трав запас
Я поглотил стремглав и без остатка,
В Реке забвенья после растворясь...
О нет, не мучим завистью к тебе я,
Но счастлив от восторга твоего:
Что ты, о Нимфа певчая лесов,
Под музыку Морфея
И листьев изумрудных колдовство
Заливисто поёшь о лете вновь.

О, хоть глоток вина из винограда,
Настоянного в старых погребах
С букетом Флоры, звучною балладой,
Весельем, солнцем, танцами в лугах!
О, к чаше, затаившей Юга пламя
И Вдохновенья чистый зов благой,
К её кайме искристых пузырьков
Припасть скорей устами!
Так алчу я испить и в лес ночной
К тебе умчаться от своих оков,

Пропасть бесследно и забыть отныне
Всё то, о чём не ведаешь в ветвях:
Изнеможение, недуг, унынье,
Тоску, сжимающую сердце, страх
В той жизни, где царит вражда одна,
Где немощью терзает старость злобно,
А юность гаснет от невзгод, увы,
Где наша мысль грустна,
Краса недолго нам светить способна,
И где столь скоротечен век Любви.
      
Скорей умчаться! Не на колеснице
Во власти Бахуса лечу к тебе:
Хоть разум слабый может помутиться, –
На крыльях у Поэзии в мольбе.
И вот с тобой сейчас! А ночь нежна;
Луна, возможно, здесь царица словно,
Вся в окруженье фрейлин-звёзд своих,
Но не видна она:
Лишь отблески зефир принёс любовно
На тропок мох и тени трав ночных.

Не узнаю у ног своих соцветий
И в вышине тончайший фимиам,
Но различу во тьме душистой этой
Все запахи, что источают нам
Трава чащобы, яблоня лесная,
Шиповник дикий, нежный василёк,
Фиалка, спрятанная под листвой,
И уроженец мая –
Пьянящий розы мускусной цветок,
К себе манящий мошек целый рой.

Внимаю всё слабее. Временами
Я Смерть любил, в ней видя благодать,
И ласково её молил стихами
Дыханье тихое моё забрать; –
Сейчас оно воистину готово
Уйти совсем без боли в эту ночь,
Покуда изливаешь душу ты
В таком восторге снова!
Выводишь трель, но слушать уж невмочь:
То – реквием по мне из темноты.

А ты не рождена для смерти, Птица!
Бесплодным поколеньям никогда
Тебя не затоптать; умел пробиться
Твой глас к сердцам и принца, и шута.
И как-то песня дивная твоя
Явилась утешеньем Руфи, горько
Стенавшей посреди чужих полей;
И часто трель сия
Над морем раскрывала окон створки
В забытую обитель грустных Фей.

Забытая! Как колокол всевластный,
То слово нас к душе вернёт опять;
Не просто и фантазии прекрасной
Неутомимо, вдохновенно лгать.
Прощай! Всё тише гимн печальный твой
Вблизи холмов, поверх реки теченья,
В полях; и вот уже растаял он
На просеке лесной.
То был мне сон иль наяву виденье?
Затихла музыка. То явь иль сон?