А.С. Пушкин "Капитанская дочка": история создания романа

("Вручение письма Екатерине II", на сюжет повести "Капитанская дочка", Миодушевский Иван Осипович, 1861)

Современные культурологи, историки, литературоведы называют «Капитанскую дочку» главной русской идиллией. Любовь и справедливость в ней побеждают зло, а верность и честь оказываются вознаграждены и спасают.

Нынешнему читателю, впрочем — как и читателю эпохи Пушкина, такое развитие событий кажется немного (или много) сказочным. Дворянин Гринёв, отправленный строгим отцом в глухую крепость в оренбургской степи, отказывается присягать Пугачёву и… остаётся живым! Мало того — Пугачёв помогает ему спасти любимую Машу Миронову, чьих родителей «крестьянский царь» повесил. А потом уже Маша спасает Гринёва, вымолив милость у императрицы Екатерины.

Даже современники считали «Капитанскую дочку» романом о «потерянном рае». А вот сам Пушкин — нет. И чем далее мы живём, тем более убеждаемся: ни «русский бунт — бессмысленный и беспощадный», ни законы в любом количестве не изменят нашу жизнь. Выход один — беречь честь смолоду. Беречь каждому — от дворника до императора, президента.

История создания

Замысел

Замысел романа возник у Пушкина после восстания простого народа в военных поселениях Старой Руссы. В августе 1831 года Пушкин пишет Вяземскому: «...ты верно слышал о возмущениях Новгородских и Старой Руси. Ужасы. Более ста человек генералов, полковников и офицеров перерезаны в Новгородских поселениях со всеми утончениями злобы. Бунтовщики их секли, били по щекам, издевались над ними, разграбили дома… 15 лекарей убито... бунт Старо-Русской еще не прекращен. Военные чиновники не смеют еще показаться на улице. Там четверили одного генерала, зарывали живых, и проч. Действовали мужики, которым полки выдали своих начальников. - Плохо, Ваше сиятельство».

В эту пору Пушкин уже более мыслитель, чем «певец». Его интересует природа народной жестокости, «механизм» гражданской войны и далее — возможность изменить жизнь в России, избавиться от рабства и несправедливости, не убивая друг друга.

Сначала Пушкин задумывает создать исторический труд о самом показательном и страшном для власти крестьянском восстании — Пугачёвском бунте. Он, чтобы изучить подлинные документы в архиве Главного штаба, даже немного жульничает: в 1833 году просит доступ к архивам якобы только для того, чтобы изучить роль А. Суворова в подавлении восстания. В марте ему предоставляют доступ — и Пушкин тут же начинает писать 1-ю главу «Истории Пугачева». В мае закончена черновая редакция всего произведения.

Параллельно идёт работа (пока «накопительная») над «Капитанской дочкой».

Первые планы «Капитанской дочки»

(План повести А.С. Пушкиным Капитанская дочка,  31 января 1831 г.)

В феврале 1832 года года, после чтения приговора «О наказании смертною казнию изменника, бунтовщика и самозванца Пугачёва и его сообщников», написан первый план «Капитанской дочки». В нём действующими лицами заявлены Шванвич (офицер-перебежчик), купец Перфильев.

Второй план появляется во второй половине 1832 года. Он уже несколько ближе к окончательной редакции, включает встречу героя с Пугачёвым во время бурана.

Затем Пушкин прерывает работу над романом, чтобы написать повесть «Дубровский». И только в январе 1833 года возникает третий план:

«Шванвич за буйство сослан в гарнизон. Степная крепость — подступает Пугачев — Шванвич предает ему крепость — взятие крепости — Шванвич делается сообщником Пугачева — Ведет свое отделение в Нижний — Спасает соседа отца своего. — Чика между тем чуть было не повесил старого Шванвича — Шванвич привозит сына в ПетерБург. Орлов выпрашивает его прощение.»

Видно, что главный герой романа — Шванвич, офицер, перешедший на сторону Пугачёва. Пушкину были интересны мотивы, побудившие героя пойти против чести и присяги.

Однако после знакомства с секретными материалами Военной коллегии, в которых поэт встречает историю капитана Башарина, пленённого Пугачёвым и помилованного, Пушкин меняет и героя, и концепцию. Четвёртый — «башаринский» — возникает в марте 1833 года и уже построен как мемуары выжившего офицера. Однако и его Пушкин бросает — чтобы работать над «Историей Пугачёва» и отправиться на Урал.

Путешествие на Урал

Поэту предстояло за 4 месяца проехать примерно 3 000 вёрст (около 3 200 километров). Путешествовал он как чиновник 10 класса, а потому имел право всего на 3 почтовые лошади.

План поездки «скорректировало» царское правительство, которое было так напугано Пугачёвым, что хотело бы всё с ним связанное стереть из памяти. А потому боялось, что Пушкин слишком многое узнает, а потом расскажет в произведениях, письмах. Поэта «завернули» из поездки, в итоге побывал он не везде, а в дороге пробыл чуть более 3 месяцев.

18 сентября 1833 года Пушкин прибывает в Оренбург, где встречается с Д. И. Далем — создателем легендарного словаря, который сопровождает его во многих поездках по местам бунта. В пугачёвской столице — Берде — происходит с ними курьёз. Поэт долго расспрашивает старуху — свидетельницу восстания. Она рассказывает про избу Пугачёва — «золотой дворец», про казни офицеров, про клады, поёт песни той поры. На прощание Пушкин даёт ей червонец.

А утром мужики везут старуху в Оренбург, где рассказывают, что выспрашивал её про крамолу какой-то чернявый, на пугачёвщину подбивал золотом, видать – антихрист, потому что на пальцах когти (у Пушкина были очень длинные ногти). И таких историй с поэтом на Урале случилось немало.

Но самое важное — он услышал народную версию бунта, пусть много вымышленную, но отражающую суть: втайне простые люди считали пугачёва освободителем, мучеником за народ.

Новый план и окончательная редакция

В конце 1834 – начале 1835 года появляется «валуевский» план.  Теперь герой — Валуев, он взят в плен, но отпущен в Оренбург (как впоследствии Гринёв). Пушкин наконец «нащупывает» желаемое — взглянуть на войну глазами обеих сторон — бунтовщиков и тех, кто им противостоял.

(Клыков Н. П., Капитанская дочка. 1937г. Мстёрский художественный музей)

Вот так долго и мучительно автор ищет фабулу и «рождает в себе идею, мысль», ведёт титаническую философскую, историческую работу, чтобы понять скрытые механизмы народного движения и «нащупать» ниточки, способные соединить и примирить изначально непримиримые стороны.

Долгие поиски приводят мыслителя к главной коллизии в романе — Пугачёв—Гринёв. В 1835 — начале 1836 года Пушкин пишет первую редакцию произведения. Потом переписывает, однако процесс работы не восстановить — автор сжёг черновик.

В сентябре 1836 года Пушкин посылает цензору П. А. Корсакову начало романа, а в октябре — полный текст. По указанию цензора автор вносит незначительные изменения в текст и — роман готов к выходу.

«Пропущенная глава»

Когда роман завершён, Пушкин уничтожает черновик завершающих глав, кроме двенадцатой. Её он называет «пропущенной». Глава не вошла в окончательную редакцию и вышла самостоятельно в «Русском архиве» П. И. Бертеньева.

В ней изображается бунт крестьян в усадьбе Гринёва, а расстановка героев соответствует ранним планам произведения. Достоверно неизвестно, почему Пушкин не включил эту часть в роман. Наиболее вероятное объяснение — чтобы избежать столкновения с цензурой.

Публикация произведения

Читатель увидел «Капитанскую дочку» в четвёртом номере журнала «Современник» от 22 декабря 1836 года.

Первые отзывы были сдержанны, хоть и благожелательны. Так, В. Ф. Одоевский сетует на чрезвычайную быстроту сюжета, малую детализацию, однако похвалил образы Савельича, Пугачёва.

("Капитанская дочка" А.С. Пушкин, 1 января, 1837 года, титульный лист)

Положительно откликнулись А. И. Тургенев, П. А. Вяземский, В. К. Кюхельбеккер. Но восторга, всеобщего увлечения, подобно «Евгению Онегину», «Капитанская дочка» не вызвала. Позже В. Соллогуб напишет о романе: «Есть произведение Пушкина, мало оцененное, мало замеченное, а в котором, однако, он выразил все свое знание, все свои художественные убеждения».

Известный и весьма глубокий критик, публицист той поры Николай Иванович Черняев объяснил малую популярность «Капитанской дочки» «теперешней испорченностью вкуса», но предрёк роману славное будущее — тогда, когда придёт «более здравое понимание прекрасного».

Оценил, но без восхищения, «Капитанскую дочку» законодатель критики того времени — В. Г. Белинский. Он поставил повесть ниже произведений Гоголя. А вот историк В. Ключевской смог точно и по достоинству понять значимость романа: «Пушкин был историком там, где не думал быть им и где часто не удается стать им настоящему историку. «Капитанская дочка» была написана между делом, среди работ над пугачевщиной, но в ней больше истории, чем в «Истории пугачевского бунта», которая кажется длинным объяснительным примечанием к роману».